| Любви старинные туманы. 1 Над черным очертаньем мыса – Луна – как рыцарский доспех. На пристани – цилиндр и мех, Хотелось бы: поэт, актриса. Огромное дыханье ветра, Дыханье северных садов, - И горестный огромный вздох: - Ne laissez pas trai^ner mes letters. 2 Так, руки заложив в карманы, Стою. Синеет водный путь. - Опять любить кого-нибудь? – Ты уезжаешь утром рано. Горячие туманы Сити – В глазах твоих. Вот так, ну, вот… Я буду помнить - только рот И страстный возглас твой: - Живите! 3 Смывает лучшие румяна – Любовь. Попробуйте на вкус, Как слезы – солоны. Боюсь, Я завтра утром мертвой встану. Из Индии пришлите камни. Когда увидимся? – Во сне. - Как ветрено! – Привет жене, И той – зеленоглазой – даме. … Так, руки заложив в карманы, Стою. Меж нами океан. Над городом – туман, туман. Любви старинные туманы. М. Цветаева. Осень. Опять Нева девчонкой по ступеням В осенний город рвется убежать. Мне рук твоих в руках не удержать - Уходишь ты в осеннее смятенье. Опять асфальт листвою залепило, Опять в полет собрался Летний сад, А за окном твоим дожди висят Кулисою, что нас разъединила. Опять воды нагнало из залива, Опять Фонтанка встала на дыбы, И кони на мосту, взмыв из воды, В ночное небо рвутся сиротливо. Какая осень нынче на дворе! Как много звезд в сырую ночь сорвалось… И в дождевом холодном серебре Одна судьба другой не докричалась… Одна судьба другой не докричалась. М. Дахие. Дождь. Когда мой дом ковром мохнатым укроет тишь, Сыграй мне капель пиццикато На склонах крыш. Сыграй мне дождь ночной, шуршащий В ладошках лип, Из-за стекла окна глядящий Глазами рыб. Сыграй, как дождь смывает копоть И суету, Как будет он прилежно штопать Ночную тьму, Как смоет едкий след досады Дождь навсегда. Сыграй в симфонии разлада Финал дождя… Финал дождя. Как смоет едкий след досады Дождь навсегда. Сыграй в симфонии разлада Финал дождя…финал дождя. О. Вендик. Белая королева. Я засыпаю в колыбели Твоих ладоней. Пусть за окном поют метели И ветер воет. К утру наш дом белейшим снегом Метел укроет, И в тишине на всей земле Нас только двое. Когда потом настанет день Беззвучно белый, Ты будешь снежным королем, Я королевой. Владенья наши снеговые – Необозримы. На бал снежинок этой ночью Приглашены мы. Как жаль, что сказке зимней Конец настанет, Моя корона и королевство Весной растает. В день ледохода меня покинет Король неверный, А будущей зимой вернется Ко мне, наверно. О. Вендик. 32 фуэте. Тридцать два фуэте откружило июльское солнце. Дайте занавес, кончилось лето. Пышный август исполнил последнее скерцо Мотылькового кордебалета... мотылькового кордебалета. Только белая астра последнего летнего такта Для полкона осталась на краешке сцены, - Балерина, уставшая в пачке измятой. Осень бросит к ногам, Осень бросит к ногам красный лист драгоценный. О. Вендик. Последний лист. Все, что цвело, смеялось, пело - Увяло, высохло, истлело, В предсмертном сне оцепенело, Заиндевело. Беззвучно в воздухе промерзшем Колючие снежинки кружат, Озябшим птицам серый мякиш Старушки крошат. Последний лист сухой и черный, Холодным ветром обожженный, Кружит по улицам пустынным, Как пес бездомный. Постой, возьми меня с собой В последний путь перед зимой, Покуда снежной сединой Не тронуты виски садов. О. Вендик. Прощай. Прощай, я больше не вернусь к тебе. Я знаю – ты не позовешь назад, Нет места мне в твоей судьбе. Я ухожу – ты можешь быть лишь рад. Что мне осталось от тебя – Стихи и то, что я не верю никому, И никого на свете не виня, Я все ж благодарю судьбу. Прощай, я больше не вернусь к тебе… Скатилась ручка на ковер… Я больше не могу писать себе Стихами смертный приговор. О. Вендик. Маленький цветок. Не откипели страсти в полной силе, Не уготованной любви горячий ток. Лежит мой недолюбленный в могиле, Звучит в эфире «Маленький цветок». Ты мной, безпечной, у другой украден От песни этой в роковом году, А ныне к разлучившей нас ограде Кладу цветы я в каменном саду. Опять плывет цветок на волнах встречных, И сердце изнывает от тоски. Судьбы моей смыкается колечко, И маленькие ранят лепестки. А. Мальцева. На дачу. Жду - не дождусь весны и мая, Цветов, улыбок и грозы, Когда потянутся, хромая, На дачу с мебелью возы! У старой мельницы, под горкой, На светлой даче, за столом, Простясь с своей столичной «норкой», Вы просветлеете челом. Как будет весело вам прыгать То к чахлой лавке, то к пруду, Детей к обеду звонко кликать, Шептать кому-то: «Я приду»… И. Северянин. Ваш нежный рот. Ваш нежный рот - сплошное целованье… - и это все, и я совсем как нищий, Кто я теперь? – Единая? – Нет, тыща! Завоеватель? – Нет, завоеванье! Любовь ли это – или любованье, Пера причуда – иль первопричина, Томленье ли по ангельскому чину – Иль чуточку притворства – по призванью… - Души печаль, очей очарованье, Пера ли росчерк – ах! – не все равно ли, Как назовут сие уста – доколе Ваш нежный рот – сплошное целованье! М. Цветаева. Сегодня не приду. «Сегодня не приду, когда приду – не знаю…» Я радуюсь весне, сирени, солнцу, маю! Я радуюсь тому, что вновь растет трава! - Подайте мой мотор. Шофер, на Острова! Пускай меня к тебе влечет неудержимо, Мне хочется забыть, что я тобой любима, Чтоб чувствовать острей весенний этот день, Чтоб слаже тосковать… - В сирень, шофер! В сирень! Пощады мне молю! Я требую пощады! Я видеть не могу тебя и мне не надо… - Нельзя ли по морю, шофер?..а на звезду?.. Чтоб только как-нибудь: «сегодня не приду»… И. Северянин. Мне Брамса сыграют. Годами когда-нибудь в зале концертной Мне Брамса сыграют, - тоской изойду, Я вздрогну, я вспомню союз шестисердный, Прогулки, купанье и клумбу в саду. Художницы робкой, как сон, крутолобость, С беззлобной улыбкой, улыбкой взахлеб, Улыбкой, огромной и светлой, как глобус, Художницы облик, улыбку и лоб. Мне Брамса сыграют, - я вздрогну, я сдамся, Я вспомню покупки припасов и круп, Ступеньки террасы и комнат убранство, И брата, и сына, и клумбу, и дуб. Художница пачкала красками травы, Роняла палитру, совала в халат Набор рисовальный и пачки отравы, Что «Басмой» зовутся и астму сулят. Мне Брамса сыграют, - я сдамся, я вспомню Упрямую заросль, и кровлю, и вход, Балкон полутемный, и комнат питомник, Улыбку, и облик, и брови, и рот. И вдруг, как в открывшемся в сказке Сезаме, Предстанут соседи, друзья и семья, И вспомню я всех, и зальюсь я слезами, И вымокну раньше, чем выплачусь я. И станут кружком на лужке интермеццо, Руками, как дерево, песнь охватив, Как тени, вертеться четыре семейства Под чистый, как детство, немецкий мотив. Годами когда-нибудь в зале концертной Мне Брамса сыграют, - тоской изойду, Я вздрогну, я вспомню союз шестисердный, Прогулки, купанье и клумбу в саду. Б. Пастернак. Петербург. Ах, как приятно в день весенний Урвать часок на променад И для галантных приключений Зайти в веселый Летний сад. Там средь толпы жантильно-гибкой, Всегда храня печальный вид, С разочарованной улыбкой Поручик Лермонтов стоит!.. Ах, Санкт-Петербург, все в тебе очень странно, Серебряно-призрачный город туманов! Ах, Петербург, красавиц «мушки», Дворцы, каналы, Невский твой! И Александр Сергеич Пушкин У парапета над Невой! А белой ночью, как нелепость, Забывши день, всю ночь без сна На Петропавловскую крепость Глядеть из темного окна!.. И, лишь запрут в Гостином лавки, Несутся к небу до утра Рыданье Лизы у канавки И топот Медного Петра!.. Ах, Санкт-Петербург, все в тебе очень странно, Серебряно-призрачный город туманов! Ах, Петербург, красавиц «мушки», Дворцы, каналы, Невский твой! И Александр Сергеич Пушкин У парапета над Невой!.. Н. Агнивцев Не уделяй мне много времени. Не уделяй мне много времени, Вопросов мне не задавай. Глазами добрыми и верными Руки моей не задевай, Руки моей не задевай… Руки моей не задевай. Не проходи весной по лужицам, По следу следа моего. Я знаю, снова не получится Из этой встречи ничего, Из этой встречи ничего... Из нашей встречи ничего. Ты думаешь, что я из гордости Хожу, с тобою не дружу? Я не из гордости – из горести Так прямо голову держу. Ты думаешь, что я из гордости Хожу, с тобою не дружу? Я не из гордости – из горести Так прямо голову держу. Б. Ахмадулина. Молодость моя. Молодость моя! Моя чужая Молодость! Мой сапожок непарный! Воспаленные глаза сужая, Так листок срывают календарный. Ничего из всей твоей добычи Не взяла задумчивая Муза. Молодость моя! – Назад не кличу – Ты была мне ношей и обузой. Ты в ночи начесывала гребнем, Ты в ночи оттачивала стрелы. Щедростью твоей давясь, как щебнем, За чужие я грехи терпела. Скипетр тебе вернув до сроку – Что уже душе до яств и брашна! Молодость моя! Моя морока – Молодость! Мой лоскуток кумашный! Молодость моя! Моя морока – Молодость! Мой лоскуток кумашный! М. Цветаева. Дорогая. Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером Подышать свежим воздухом, веющим с океана. Закат догорал в партере китайским веером, И туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно. Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам, Рисовала тушью в блокноте, немножко пела, Развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком И, судя по письмам, чудовищно поглупела. Теперь тебя видят в церквях в провинции и в митрополии На панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною Чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более Немыслимые, чем между тобой и мною. Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем Ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил, Но забыть одну жизнь – человеку нужна, как минимум, Еще одна жизнь. И я эту долю прожил. Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии, Ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива? Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем безправии. Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива… Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива. И. Бродский. Никто тебя не сможет заменить. Мне много лет, чтобы ослепнуть от любви, Мне мало лет, чтоб не поверить в чудо. Вот ты сидишь со мною визави, И больше, знаю, этого не будет. Не будет слов, как ласковых молитв, И одиноких глаз, и слез ненужных, Но снова память к встрече той летит, И, значит, мы почти что неразлучны. Любовь жива, пока живая нить Меня столь властно вяжет и безсилит, - Так видно птицам отсекают крылья… Никто тебя не сможет заменить. Н. Кириллова. Жизнь упала, как зарница. Жизнь упала, как зарница, Как в стакан воды ресница, Изолгавшись на корню, Никого я не виню… Хочешь яблока ночного, Сбитню свежего, крутого, Хочешь, валенки сниму, Как пушинку подниму. Ангел в светлой паутине В золотой стоит овчине, Свет фонарного луча – До высокого плеча. Как дрожала губ малина, Как поила чаем сына, Говорила наугад, Ни к чему и невпопад. Как нечаянно запнулась, Изолгалась, улыбнулась – Так, что вспыхнули черты Неуклюжей красоты. Есть за куполом дворцовым И за кипенем садовым Заресничная страна, - Там ты будешь мне жена. Жизнь упала, как зарница, Как в стакан воды ресница. Изолгавшись на корню, Никого я не виню… О. Мандельштам. Я дал разъехаться домашним. Я дал разъехаться домашним, Все близкие давно в разброде, И одиночеством всегдашним Полно все в сердце и природе. И вот мы здесь с тобой в сторожке. Кругом безлюдно и пустынно. Как в песне, стежки и дорожки Позаросли наполовину. Теперь на нас одних с печалью Глядят бревенчатые стены. Мы брать преград не обещали, Мы будем гибнуть откровенно. Мы ляжем в час и встанем в третьем, Я с книгою, ты с вышиваньем, И на рассвете не заметим, Как целоваться перестанем. Ты так же сбрасываешь платье, Как роща сбрасывает листья, Когда ты падаешь в объятье, В халате с шелковою кистью. Ты – благо гибельного шага, Когда житье тошней недуга, А корень красоты – отвага, И это тянет нас друг к другу. Б. Пастернак. Я буду метаться. Я буду метаться по табору улицы темной За веткой черемухи в черной рессорной карете, За капором снега, за вечным, за мельничным шумом… Я только запомнил каштановых прядей осечки, Придымленных горечью, нет - с муравьиной кислинкой, От них на губах остается янтарная сухость. В такие минуты и воздух мне кажется карим, И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой, И то, что я знаю о яблочной, розовой коже… Но все же скрипели извозчичьих санок полозья, В плетенку рогожи глядели колючие звезды, И били вразрядку копыта по клавишам мерзлым. И только и свету, что в звездной колючей неправде, А жизнь проплывет театрального капора пеной; И некому молвить: «Из табора улицы темной…» О. Мандельштам. Несостоявшийся спектакль. Надежд на грош – трагична эта пьеса, Давай, с тобой финал переиграем, Чтобы опять пьянеть дурманом мая, Где любит музыканта поэтесса. Мы молоды и душами чисты, И нас уже глаза врагов не судят, Бог сохранит от светских пересудов, - Есть в мире я, есть в мире только ты. Иль бросить все, уехать далеко - За тысячи протяжных километров. Там скалы обнимают в страсти ветры И там туман разлит как молоко, Где, может быть, даруют Небеса На счастье нам всех звездных лет безбрежность, Где, наконец, и к нам придет надежда И озарит печальные глаза. Надежд на грош, давно погашен свет, Финал отыгран, и душа в разлом. Возлюбленных героев больше нет, И только мы в пустом фойе вдвоем. Н. Кириллова. Камерный случай. Ах, этот камерный случай, Волнение теплого лета, Легко и свободно решил мою участь, - Я тайною страстью и негой согрета. Вот, я вошла в твое капище, Как входили во все времена Знойных, прекрасных роскошных и алчущих Женщин земных племена. Скромно опущены плечи, Влажный, томительный взгляд, Амурные встречи, и плечи, и свечи В каждом из нас горят. Да, будет на все времена Любовная та пелена. Пусть кружит она, пусть качает она И сжигает живущих до тла. Ах, этот камерный случай, Волнение теплого лета, Легко и свободно решил мою участь, - Я тайною страстью и негой согрета. Г. Суслова. |